RW-Horse

КАТЕГОРИЯ ПОРОЧНЫХ ЛОШАДЕЙ

XI. ЗАКИДЫВАНИЕ В СТОРОНЫ

Закидывание у лошадей бывает трёх видов:

- закидывание только налево;

- закидывание только направо;

- закидывание на обе стороны.

В первых двух случаях причиной является неравенство в поводьях, в последнем случае полное отсутствие повода и в большинстве случаев сопряжённое со строптивостью лошади.

Лошадь, которая закидывается налево, большей частью страдает тем недостатком, что сильно упираясь но левый повод, правого вовсе не принимает, боясь хотя бы несколько опереться на него. При повороте направо, когда должен принять участие и внутренний повод (правый) лошадь, чуждаясь этого повода, бросается от него в противоположную сторону, т.е. налево.

В момент закидки лошадь или положительно бросает повод или же сильно согнувшись в правом боку и мёртво упершись на левый повод.

Закидывание направо происходит вследствие таких же причин только с обратной стороны.

Я должен добавить, что закидывание направо у лошадей встречается значительно реке, нежели налево. Объяснения на это явление существуют различные, но тек как эти объяснения скорее можно назвать предположениями, то я лучше умолчу о них и постараюсь ограничиться одними фактами.

Когда лошадь закидывается на обе стороны, то как уже сказано мною выше, это происходит от полного отсутствия повода и в иных случаях сопряжённое со строптивостью характера лошади. Занимаясь исправлением такой лошади, на долю обучающего ложится помимо труда, чтобы дать надлежащий повод лошади, ещё другой труд более тяжёлый и сложный: это необходимость побороть её строптивость,

Теперь я по порядку укажу на средства к исправлению во всех трёх случаях.

Если лошадь закидывается налево (причины уже известны), то такую лошадь, в особенности первое время не следует ездить направо, чтобы лишить её удобства идти с упором на левый повод (наружный). Пока лошадь не уровняется в поводе, то следует больше ездить налево, так как, сгибая лошадь к левой её стороне, этим самым принудите её упереться на правый повод (наружный). Если бы случилась надобность переменить направление, то меняя направление, не следует менять постановления, а вести её в том же положении (в контр).

Правый повод должен всегда находиться с спокойно натянутом положении, левый же должен быть всегда мягок и натянут лишь на столько, чтобы сохранить постановление, данное лошади. В тот момент, когда всадник почувствует, что лошадь начинает упираться на внутренний повод (левый) нужно отыграть этим поводом круговращательным движением кисти левой руки. Правый (наружный) шенкель должен находиться за подпругой для того, чтобы лошадь не могла отодвигать на ходу свой круп в наружную сторону, левый же шенкель должен находиться между подпругами, Последовательными нажатиями шенкелем или же легким прикасанием шпорой лошадь принуждается к сгибанию во внутреннем боку (левом).

Для достижения той же цели способствуют следующие движения и повороты. Плечом в манеже на лево, вхождение в углы, галоп с левой ноги, вольты налево, как на рыси, так и на галопе. Кроме всего уже сказанного остаётся добавить, что всегда перед ездой следует погнуть лошадь и чаще и продолжительнее налево.

Переходя ко второму случаю (когда лошадь закидывается на право), чтобы не повторять одно и то же, я скажу, что поступают так же, как и в первом, только все действия должны быть направлены обратно.

Лошадь, усвоившая себе привычку закидываться на обе стороны, бывает очень трудна и неподатлива при исправлений. Занимаясь с такой лошадью, всадник лишён возможности предугадать, куда именно закинется лошадь - направо или налево (особенно, когда приходится ездить на открытом месте, в поле). Не имея же возможности предугадать действия лошади, всадник не имеет возможности и помешать им, приняв во время должные меры. В данном случае, как видно, более шансов на стороне лошади, а этот перевес значительно усложняет труд всадника.

Чтобы можно было рассчитывать на успех, занимаясь с такой лошадью нужно найти средство в начале, хотя бы только уравнять эти шансы, а затем достигнуть, чтобы и перевес был на стороне всадника.

Как я уже сказал, что та лошадь, которая закидывается на обе стороны, в большинстве случаев страдает полным, отсутствием повода, иногда сопряжённого со строптивостью характера, то само собою становиться ясным, чего нужно достигнуть.

Нужно успокоить лошадь и дать ей хороший повод. Для всадника очень было бы трудно достигнуть всего этого, так как слишком мало преимуществ на его стороне. В данном случае развязка является неоценимым помощником - она то именно и уровняет те шансы, о которых я говорил выше.

Неоднократно было замечено, что лошадь, закидывающаяся под всадником, не имеет ни малейшего поползновения к закидке, когда она под развязкой, то с помощью корды и бича несравненно легче помешать да и наказать её.

Развязав лошадь правильно, т.е. так, чтобы постав головы и шеи были правильны и все четыре повода развязки действовали согласно и равномерно, постановление должно быть чуть заметное во внутреннюю сторону, приблизительно таким образом: если лошадь развязана направо, то правые поводья, как верхний, так и нижний, должны быть взяты на две или много уже на три дырки короче левых.

В таком положении лошадь работается под развязкой до тех пор, пока не возьмёт должного упора на повод, научившись правильно сдавать на него и свободно и смело выходить на повод, в момент посыла её с шага в рысь или в галоп.

Когда лошадь пойдёт в хорошем поводу, только тогда можно начать её ездить, сначала с кордой на вольту, а затем уже и без корды по прямому направлению в манеже или на плацу.

Считаю не лишним предупредить, что прежде чем будет достигнут окончательный результат, пройдет не мало времени, так как иногда только работа под развязкой займёт месяц и более. Весь процесс исправления в последнем случае подвигается обыкновенно медленными шагами.

Преследуя одну цель, т.е. чтобы лошадь взяла повод, следует одновременно с этим достигать ещё и другой цели - это укрощение строптивости в лошади, которая служит также не малой помехой в данном случае.

Ласковое обращение с лошадью, как во время седлания её, так во время занятия, оглаживание и прикармливание хлебом в то время, когда она смирна и послушна, всё это служит к тому, что лошадь не только перестаёт относиться враждебно к человеку, но начинает изъявлять ему свою привязанность ласковостью и послушанием.

Если удастся обучающему достигнуть этих двух целей, то и лошадь будет исправлена.

XII. САМОВОЛЬНО ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ

Иногда встречаются лошади, которые производят первое впечатление хорошо выезженных лошадей, при дальнейшем же испытании они неожиданно поражают тем, что без всякой причину вдруг останавливаются и никакие понуждения не могут заставить их идти вперед, от шпор или хлыста они мотают головой, бьют задними ногами, не двигаясь ни одного шага вперед. Лошади, усвоившие эту привычку, могут быть отнесены к разряду трудно исправимых. Для того чтобы заставить лошадь забыть свою дурную привычку, потребуется не мало времени, более нежели требуется для выездки совершенно невыезженной лошади. Всё это понятно само собою, так как такую лошадь приходится выезжать сначала, т.е. с азбуки, начиная с развязного трока, проходя постепенно и последовательно весь курс занятий.

При исправлении дурноезжей или порочной лошади не может быть и речи о торопливой работе. Доказано было на деле, что если спешили при выездке молодой лошади, то этим наносили только вред как животному, так и успеху дела. Слишком большие и преждевременные требования отражаются разрушительно на организм лошади, что уже само по себе должно служить препятствием к хорошей выездке. Поспешность же при исправлении лошади не даст желаемых результатов. Лошадь, которая усвоила себе вышесказанную привычку, бывает очень неподатлива при исправлении. Эта неподатливость зависит всецело от причин, породивших недостаток. Причины, породившие вышесказанный недостаток, могут быть следующие: леность лошади и упрямый характер её, злость и забитость. В большинстве случаев этот недостаток появляется вследствие жестоких и неуместных наказаний со сторону всадника. Лошадь плохо выполняет желания всадника, тот, в свою очередь, не видя и не понимая причин её непослушания, выходит из терпения и побоями принуждает её к послушанию, отчего лошадь не только не может сделаться послушнее, но, напротив, озлобляясь вследствие жестокости всадника, окончательно перестает ему повиноваться и останавливается на месте и тут уже никакие побои не в силах заставить ее идти вперед.

Выяснив причины недостатка, становится понятным, почему исправление такой лошади очень трудно достигается. Очень трудно бороться с ленью, упрямством или злостью животного, в последнем же случае, когда лошадь забита и озлоблена, трудность ещё более усложняется. Не смотря не всю трудность искоренения зла, всё-таки можно достигнуть цели, если за дело приняться не спеша, терпеливо.

Ленивую лошадь никогда не следует работать до утомления, напротив, обучающий должен употребить всё от него зависящее, чтобы развить в лошади бодрость и охоту к движениям. Это можно достигнуть только в том случае, если лошадь не будут утомлять слишком продолжительными упражнениями. Такую лошадь следует ездить не продолжительно, но энергично.

При первых признаках утомления, езда должна быть прекращена. Во время езды следует лошадь ободрить и поощрить голосом, оглаживанием, начиная и оканчивая занятия дать хлеба или кусочек сахара,

Если исправляемая лошадь от природы зла и вследствие этого оказывает сопротивление, то прежде чем начать с нею серьёзные занятия следует уничтожить в ней злое чувство к человеку.

Ласковое обращение, прикармливание хлебом неизбежно начнет привлекать её к человеку. С другой сторону, нетребовательные занятия с нею не дают повода к сопротивлению и злости. Таким путей, день за днём, лошадь становится доверчивее и ласковее, а потому и к требованиям человека относится с большей охотой и покорностью. Когда же лошадь окончательно успокоится, тогда можно начать заниматься с нею как следует, требуя от неё всё, что необходимо для верховой лошади. Следует всегда быть умеренным в своих требованиях и никоим образом не давать повода к возобновлению раздражения и злости. По прошествии года лошадь окончательно изменит свой характер и никогда уже не возобновит прежних злых действий.

В последнем же случае, когда приходится иметь дело с забитой и озлобленной лошадью, задача является труднее. Первой необходимостью является заставить забыть лошадь всё прошлое, чтобы ничто не напоминало ей это неприятное прошлое, а вот это то и составляет главную трудность. Как только вы сели на неё, то уже невольно напомните о тех страданиях, которые она вытерпела в прошлом. Находясь под всадником всё время на стороже, при первом неловком движении всадника, она уже приходит в раздражение и сопротивляется дальнейшим его требованиям.

Поэтому, занимаясь исправлением такой лошади, следует начать с самого начала, т.е. с развязного трока, употребляя его как с молодой невыезженной лошадью (см. том I).

Развязав лошадь не строго, ровно на все четыре повода, водить её по барьеру манежа или по вольту настолько продолжительно, чтобы лошадь совершенно успокоившись, шла ровным и смелым шагом, следя в то же время, чтобы она работала ртом, а не шла бы мёртво уперевшись в повод. Затем пустить на вольт рысью, заставляя лошадь двигаться спокойной и чёткой рысью. Если бы лошадь перешла из рыси в правильный галоп, то не следует ей препятствовать, лишь бы она не фальшивила на галопе и шла бы в поводу. Дав ей пройти галопом круг или два, постепенно перевести её на рысь, но отнюдь не цукая кордой, а только успокаивая голосом. Лошадь, по прошествии недели или двух, отлично понимает команду "шагом" и "рысью" и очень охотно их исполняет.

Посылая лошадь вперед, не следует касаться её бичом, чтобы не раздражать её тем самым не вызывать к сопротивлению. Желая прибавить аллюр или выслать на повод можно ограничиться щелканьем языком и бичом. Корда не долина быть натянута, что мешает правильному ходу лошади.

Работается лошадь под развязкой довольно продолжительное время, во всяком случае, не менее одного месяца. Прежде чем закончить эту работу и перейти к работе на манежной уздечке, следует убедиться, что действительно наступило время окончания работы под развязкой. Если обучающий следил внимательно за лошадью во время занятий под развязкой с самого начала, то ему будет не трудно уследить и тот момент, когда можно снять развязку и сесть на лошадь. Когда лошадь пошла под развязкой в равновесии, о ровном поводу, четким и свободным темпом, с подставленным задом и работая на ходу ртом, то всё это вместе взятое служит признаком, что работа под развязкой может быть окончена.

Переходя к работе на уздечке, следует быть также осторожным и последовательным, не требовать сразу много от лошади. Для начале совершенно достаточно если лошадь пойдёт охотно и смело вперёд. Дальнейшие требования, как например, правильно подобранное положение, крутые повороты, боковые движения, в особенности же полуодержки и осаживание можно потребовать только тогда, когда лошадь в продолжении недели или двух будет идти хорошо, охотно двигаясь вперед, свободно переходить из шага в рысь и обратно, выполняя свободно и охотно остановки.

Упомянув об остановке я должен добавить, что делая остановку с рыси, следует сначала перейти в шаг, а затем уже остановить, но не прямо с рыси. Останавливать сразу можно начать, когда лошадь будет окончательно уже выработана, выполняя свободно и ловко полуодержки и осаживание. Это служит явным признаком, что лошадь научилась хорошо владеть задом.

Переходя к езде на мундштуке, следует придерживаться обыкновенных правил работы с молодой лошадью, т.е. той же постепенности и последовательности. В начале ездить в четыре повода, так чтобы лошадь чувствовала более действие трензеля, нежели мундштука и не заметно с каждым днём набирать мундштучный повод, облегчая трензельный. Когда всадник убедится, что лошадь достаточно освоилась с действием мундштука, тогда можно опустить трензельные поводья и ездить уже на одних мундштучных.

XIII. ПЯТИТСЯ НАЗАД (САМОВОЛЬНО ОСАЖИВАЕТ)

Этот недостаток служит как бы продолжением описанного в предыдущей главе (самовольное останавливание). Лошадь, привыкшая сначала самовольно останавливаться, не далека от ещё более дурной привычки "пятиться назад".

Если лошадь, благодаря неправильной езде или жестокому обращению с нею, начала проявлять сопротивление, выражая это самовольным остановленном, а всадник, не взирая на это, стал бы по прежнему добиваться требуемого с помощью наказаний, то неизбежно последует со стороны лошади ещё большее сопротивление, т.е. она не только остановится, но начнёт осаживать, что иногда она проделывает очень ловко и стремительно, двигаясь назад почти рысью.

Лошадь, усвоившая такую привычку, исправляется очень медленно и требует много труда. Если же эту привычку приобрела она давно, то очень часто случается, что эта привычка остается навсегда.

Для исправления такой лошади, практикуется довольно много различных способов. С некоторыми из этих способов я ознакомлю в последовательном порядке.

Если приходится заниматься исправлением лошади с выше упомянутым недостатком, прежде всего нужно убедится - единственный ли это недостаток, не сопряжен ли он с каким-либо ещё другим пороком, как например, вставание на дыбы или опрокидывание.

Ознакомившись с лошадью как следует и убедившись, что она только пятится назад, но не поднимается и не опрокидывается, можно, прежде всего, попробовать довольно простое, но действительное средство: клин клином вышибать, т.е. самовольное осаживание уничтожить осаживанием же. Делается это таким образом. Когда лошадь начала осаживать, то всадник остается в полном бездействии, т.е., не стараясь воспрепятствовать лошади, должен терпеливо ждать, когда она сама перестанет осаживать и остановится. Когда всадник дождался этого момента, то наступила его очередь действовать: он должен сам начать осаживать лошадь, не торопясь, спокойно, шаг за шагом, но без перерыва и продолжительно. Такое осаживание служит большим наказанием для лошади. После нескольких метров осаживания лошадь сама начинает проситься вперёд, но не следует тотчас же пускать её вперёд, а осадить её ещё несколько шагов и затем уже послать вперёд и следить внимательно за лошадью и как только будет замечено, что она желает остановиться, т.е. готовится к этому, то, не дожидаясь её самовольной остановки, самому остановить и начать опять осаживание более продолжительное, нежели в первый раз.

По прошествии довольно короткого времени, нередко случалось, что лошадь оставляла навсегда свою привычку.

Чтобы было понятнее всё мною сказанное, я в коротких словах объясню, почему, по-видимому, такое простое, не сложное средство действует на иных лошадей так быстро и успешно. Лошадь усвоила привычку останавливаться и осаживать самовольно, чтобы этим проявить своё сопротивление или другими словами, наказать всадника. Но она это наказание или сопротивление макет продолжать до известного предела, т.е. пока оно не становится для неё самой наказанием. Как только лошадь перестала осаживать, это уже служит признаком, что она утомила себя этим движением и оно уже становится для неё самой наказанием. Всадник же, пользуясь этим моментом, даёт ещё более ей почувствовать всю невыгоду и неприятность её проделки, употребляя против неё, ею же выдуманное средство. Продолжая изо дня в день одно и тоже, лошадь перестаёт самовольно останавливаться и осаживать, видя в этом наказание только для себя.

Употребляя описанное мною средство для исправления лошади, не следует упускать из виду сложение и силы зада лошади. Сообразуясь с этим и действовать.

Если слабозадную или слабоспинную лошадь начать строго и продолжительно осаживать, то не только не получится желаемого результата, но и лошадь может пострадать настолько значительно, что окажется негодной для верховой службы.

Другой способ исправления основан на теории правильной выработки и выездки лошади.

По этому способу исправление идёт уже не так быстро, иск по выше описанному способу, но тянется медленнее, нежели выездка ремонтной лошади. Исправляя лошадь с выше упомянутый пороком, приходится проходить весь курс правильной выездки от начало до конца, который сам по себе уже достаточно продолжителен, а тут ещё он замедляется потому, что приходится иметь дело не с молодой, а с испорченной лошадью, что несравненно труднее. Подробности занятий помещены в I томе "Краткое руководство для выездки верховой лошади".

Третий способ исправления - это закладка в упряжь. Этого способа лично я хотя и не применял в своей практике, но видел примеры его применения, которые увенчались полным успехов.

Лошадь, признанная негодной и неисправимой, после упряжи оставляла свои дурные привычки, становясь вполне годной к верховой службе.

Во многих и иных случаях употребляют упряжь как средство для исправления порочных лошадей, но это средстве обыкновенно предпринимается уже последним, как крайность, т.е. в том случае, когда и развязка и всадник окажутся бессильны, чтобы уничтожить зло.

Для упряжи никогда не употребляют слишком лёгкого экипажа. Зимой берут обыкновенные роспуски, а в другое время года телегу, так как оба эти экипажа белее устойчивы и прочны. Плечи лошади должны быть защищены толстым, но мягким войлоком, чтобы не могло последовать обжогов от хомута.

При закладывании лошади в первый раз, должны быть приняты все меры предосторожности, чтобы не напугать лошадь быстрыми и резкими приёмами. Трогаясь с места, необходимо, чтобы люди помогли, накатывая телегу сзади, в противном случае может случиться, что лошадь разом бросившись вперёд может хомутом обжечь плечи и тогда трудно уже будет заставить её лечь в хомут.

Помимо того, в то время, когда одни накатывают телегу, другие двое, держа лошадь под уздцы, успокаивают её и стараются, чтобы она двинулась вперёд по возможности спокойно и плавно, а не бросалась бы в хомут стремительно, что очень часто случается. Это стремительное бросание вперёд причиняет лошади обжоги плеч хомутом, после чего она уже начинает бояться хомута и не идёт вперёд.

XIV. ПОДНИМАЕТСЯ НА ДЫБЫ

Подниматься на дыбы лошадь может от различных причин. Если у лошади беззубый край острый и твёрдый, то она неизбежно должна быть очень чувствительна к давлению на него удилом. Резкое и грубое действие поводом причиняет ей боль во рту, что и заставляет её подняться на дыбы.

Лошадь, не выработанная в ганашах и затылке, не может иметь правильного и свободного сбора. Если же, несмотря на её неподготовленность, начать требовать от неё правильно собранного постава, то этим причиним лошади боль в невыработанных частях, чем мы не редко заставляем лошадь подняться на дыбы. Лошадь злая или нервная также может начать подниматься на дыбы от нетерпения или раздражения.

Иногда случается, что лошадь делает то же вследствие слабости спины.

Вот главные причины, вследствие которых лошадь может подниматься на дыбы.

Если известна причина, вследствие которой лошадь усвоила привычку подниматься, то не трудно найти и средство для устранения зла.

Так, например, лошадь, имеющую очень чувствительный рот, с острым беззубым краем, следует работать крайне осторожно.

Употребляя рабочую уздечку, нужно, чтобы удило было не тонкое, а толстое и ещё лучше, если оно будет дутое. При употреблении мундштука, также следует позаботиться, чтобы он имел действие по возможности лёгкое и мягкое. Удило должно быть достаточно толстое, дужка чуть выгнутая, цепка плоская и широкая, не туго пристёгнутая, переносье должно быть пристёгнуто по возможности свободно, во всяком случае на столько, чтобы под нею проходили три пальца.

Если лошадь относится чересчур боязливо к удилу, то можно ещё более смягчить его действие, обшив замшею, или же употребить резиновое удило, которое специально изготовлено для слабоуздых лошадей.

Если лошадь поднимается вследствие невыработанности в ганашах и затылке, то следует устранить эту причину. Достигается путём последовательных упражнений с лошадью, в том же порядке, как и с ремонтной лошадью.

Начиная с развязного трока, переходя к работе на манежной уздечке под всадником (см. т. 1).

На гнутьё шеи в ганашах и затылке должно быть обращено особое внимание.

Употребляя развязной трок, нужно быть крайне осторожным, так как слабоуздую лошадь очень легко опрокинуть, если сразу набрать поводья, в особенности нижние. Поводья набираются в той же последовательности, как и у молодой ремонтной лошади.

Если лошадь, вследствие нервности или злости, усвоила привычку подниматься, то следует, как в первом, так и во втором случае, успокоить её и приучить к терпению. Ласковым обращением необходимо приучить лошадь к себе.

Самое действительное и верное средство для успокоения лошади, нервной или злой это безразлично, водить её под, развязкой шагом. В начале развязать не туго и водить минут 10 или 15, а затеи с каждым днём увеличивать время и через каждые три или четыре дня укорачивать поводья по одной дырке.

Через три недели лошадь будет уже развязана в полном правильном поставе и ходить ровным спокойным шагом от получаса до часа, смотря по надобности.

По прошествии месяца, лошадь успокоится настолько, что можно уже начать на ней ездить (на манежной уздечке).

Если указанный недостаток развился в лошади вследствие слабости спины, на которую не было обращено должного внимания при первоначальной выработке, то в этой случае нужно, по возможности, исправить сделанный промах, т.е. дать возможность отдохнуть лошади и тем несколько укрепить спину. Затем, все последующие занятия с лошадью должны быть направлены к тому, чтобы спина окрепла настолько, насколько это требуется для того, чтобы тяжесть всадника и полного вьюка не причиняли бы не только болезненного чувства на спину лошади, но даже не стесняли бы свободы её движений.

В данном случае, чтобы достигнуть желаемой цели, приходится примириться с некрасивым низким поставом шеи и головы лошади.

Чтобы спина лошади получила должную устойчивость и силу упругости, для этого неизбежно нужно дать ей низкий постав, т.е. работать её вниз. При опускании головы и шеи вниз, спина лошади получит возможность несколько приподняться и этим самым получить большую силу сопротивления против давящей тяжести всаднике.

При работе на манежной уздечке следует употреблять разрезной повод или шпрунт.

Во время же работы под развязным троком (если случится в нём надобность) развязывать только на одни нижние поводья, верхних же ни в каком случае не брать.

XV. ОПРОКИДЫВАЕТСЯ

Этот порок в лошади один из опаснейших, так как всадник ежеминутно рискует или искалечиться, или получить значительные ушибы, при особом несчастии можно поплатиться даже и жизнью.

Исправление такой лошади может быть достигнуто только в том случае, если порок появится не вследствие какого либо органического недостатка.

Если лошадь опрокидывается от боли в спине или от подпруг, которые причиняют ей тоже невыносимую боль вследствие какого либо органического недостатка, то в таких случаях лучше и не браться за исправление, так как такая лошадь, очевидно, не может нести верховую службу.

Если же лошадь опрокидывается вследствие боязни повода, что не редко бывает с лошадьми, у которых беззубый край острый, чувствительный к действию удила, то такую лошадь можно исправить, если дать ей повод.

Лучшее средство для того, чтобы лошадь получила должный упор на повод - это работа под развязкой. Работа под развязкой в данном случае представляет еще то преимущество, что избавляет всадника от необходимости рисковать своими костями или жизнью.

Я знаю многие возразят, что в данном случае развязна является очень опасным орудием для лошади, что она легко может опрокинуться и причинить себе более или менее значительные повреждения. Я не буду отвергать возможности такого неприятного случая, но от него можно себя гарантировать до известной степени, а кроме того, я ставлю вопрос, что лучше: рискнуть ли целостью лошади или человека?

Должен добавить, кроме того, что во втором случае, рискуя целостью человека, одинаково рискуете и целостью лошади, так как и всадник и лошадь могут одновременно искалечиться.

Если желают применить развязку к лошади, которая опрокидывается, то следует развязывать так, чтобы преобладало действие верхних поводьев. Развязанная таким образом лошадь редко опрокидывается, развязанная же на нижние поводья неизбежно опрокинется. Набирать нижние поводья можно будет тогда, когда лошадь освоится с поводом настолько, что перестанет не только проявлять боязнь к действию удила, но даже охотно и смело будет идти на повод.

Когда лошадь развязана, то следует внимательно следить за нею и, если бы она начала отделываться от повода или осаживать, то не медля нужно выслать её вперед бичом, но не тянуть кордой на себя, к чему очень часто прибегают, пологая, что кордой можно вытянуть лошадь.

Если лошадь опрокидывается вследствие боязни повода, то немыслимо удержать её кордой, которая в натянутом положении усиливает давление удилом, причиняя еще большую боль во рту лошади, поэтому корда и не может служить вспомогательным средством. В предупреждении опрокидывания, единственное средство в таких случаях, это бич, которым нужно ловко и вовремя помочь.

Если та же лошадь находится под всадником, то можно употребить корду в предупреждение опрокидывания, но так, чтобы всадник не задерживал поводом, а ослабил бы его действие насколько возможно более.

Уздечка, корда и главное подбородник (ремень, смыкающий кольца удила под подбородком лошади, к которому пристегивается корда) должны быть надежно крепки, чтобы не могли лопнуть в момент натягивания корды.

Встречаются лошади, которые настолько часто и ловко опрокидываются не только под всадником но даже на корде без развязки, чем лишает возможности применить к ней какие-либо правильные занятия. В данном случае иногда приносит пользу закладка в дровни или роспуски с толстыми крепкими оглоблям. Проходивши некоторое время в упряжи, иногда получаются вполне удовлетворительные результаты, лошадь оставляет свою дурную привычку и уже под верхом не пытается возобновить ее.

XVI. ПОДХВАТЫВАЕТ

Лошадь может усвоить привычку подхватывать вследствие самых разнообразных причин. С одной стороны, причинами являются физические недостатки лошади, с другой - могут привести к тем же последствиям характер и темперамент лошади.

Но как в том, так и в другом случае появление в лошади выше сказанного недостатка нельзя признать неизбежным злом, происшедшим только от физических недостатков лошади или её характера и темперамента.

Как физические недостатки, так равно и характер или темперамент животного, служили благодарной почвой для развития порока, появление же этого порока всецело зависело от выездки лошади, т.е., если бы лошадь вырабатывалась и выезжалась согласно со сложением и характером лошади, то не появилась бы у неё и привычка подхватывать, следовательно, главной причиной является то лицо, которое выезжало лошадь.

На сколько легко было избегнуть зла, это другой вопрос. Само собою разумеется, что малоопытный ездок легко мог впасть в ошибку и направить свою работу не сообразно с материалом, а в таких случаях всегда являются неприятные последствия, т.е. порча лошади.

Чтобы отучить лошадь таскать всадника, т.е. подхватывать, для этого потребуется не мало времени и терпения, а также и некоторой опытности в выездке.

Лошадь с коротким затылком, грубыми ганашами и с короткой мясистой шеей, требует крайней осторожности и постепенности при выездке. Если бы обучающий лошадь вздумал поспешно добиться круглого постава головы и шеи с помощью развязки, шлейфцигелей, разрезного повода и т.д., не соблюдая при этом должной последовательности и постепенности, то этим неизбежно причинит болезненное чувство в неспособных частях головы и шеи. Ощущение боли, в свою очередь, неизбежно должно вызвать со стороны лошади раздражение, а затем и сопротивление. Сопротивление может выразиться различно, в данном случае оно выразилось тем, что лошадь начала подхватывать (таскать). Раз мы пришли к такому заключению, отыскивая причину порока в лошади, то и способ исправления её становится ясным. В данном случае, прежде всего, необходимо прекратить езду на такой лошади и заняться выработкой неспособных частей тела. Порядок занятий совершенно тождествен, как с молодой ремонтной лошадью (см. том I). Занятие начинается и заканчивается мундштуком.

Во избежание ошибки, я укажу способ развязывания таковой лошади.

Набираются сначала верхние поводья, при чём нужно следить, чтобы не перебрать их более чем следует, т.е. шея должна быть поднята от холки на столько, чтобы это положение нисколько не обременяло лошади и давало бы ей полную возможность работать ртом, стоя на месте. Кроме того, необходимо следить за спиной и задом лошади, чтобы эти части тоже не были обременены чрезмерно высоким поставом. Это легко подметить, если во всё время развязывания внимательно следить за лошадью.

Когда верхние поводья взяты на столько, на сколько нужно и возможно было их взять, тогда приступают к набиранию нижних поводьев постепенно, не вдруг, а по одной дырочке. Укоротив поводья на одно отверстие, некоторое время дают лошади возможность поработать ртом. Одновременно необходимо следить за ртом, ганашами, затылком, гребнем шеи до холки, спиной до крестца включительно и задом лошади, чтобы все эти части могли одновременно вырабатываться свободно, не мешая друг другу, не выражая страдания или беспокойства от действия развязки. Если будет замечено, что лошадь престала отжёвывать удило, мёртво упёршись на него, это уже доказывает, что поводья много набраны и лошадь не может более работать ртом. В таком случае необходимо тотчас же ослабить поводья по одной или по две дырки, смотря по надобности, т.е. пока лошадь снова не начнёт работать ртом.

Если развязанная лошадь не стоит спокойно на месте, а перемещается задними ногами, уклоняет зад то в одну, то в другую сторону, то это также служит признаком, что развязка беспокоит лошадь, причиняя боль в одной из частей тела, выше мною упомянутых. В таких случаях нужно ослабить действие поводьев, главным образом, верхних.

Соблюдая известную осторожность и постепенность, выработка под развязкой пойдёт довольно быстро и успешно. По прошествии нескольких недель лошадь будет уже развязана в полном правильном поставе на столько, на сколько позволит её сложение. В таком поставе лошадь должна одинаково свободно держаться на всех аллюрах во время гонки под развязкой.

Выработка под развязкой оканчивается, как только будет замечено, что части тела лошади достаточно выработаны и правильный постав головы и шеи не препятствует свободным движениям, а делает их ещё более развязными и приятными.

Работа под всадником на манежной уздечке идёт тем же порядком, как и с ремонтной лошадью. Гнуть с кордой очень полезно, так как не допускает грубости шеи в ганашах и затылке. Боковые движения способствуют развязности в плечах и скакательных суставах и заставляют зад лошади действовать более энергично.

Вся последующая работа ведётся обыкновенным порядком (см.т.1).

XVII. ПРИВАЛИВАЕТ

Эта форма порока очень близка к закидыванию, только с той разницей, что лошадь проделывает это с большей злобой и настойчивостью. Это то последнее довольно красноречиво объясняет нам и причину появления недостатка или вернее сказать порока в лошади.

Если кому приходилось часто наблюдать выработку и выездку молодой лошади, тот, конечно, заметил, в каких случаях молодая лошадь проявляет злобу и настойчивость в сопротивлениях. Обыкновенно это случается, когда лошадь и обучающий перестают понимать друг друга и вследствие этого оба начинают раздражаться. Обучающий становится чрезмерно требователен, лошадь же, не имея возможности выполнить этих требований, невольно начинает протестовать и затем, всё более и более раздражаясь, начинает враждебно относиться к своему учителю. Вот тут-то и появляется момент зарождения порока в лошади.

Когда внимательно наблюдаешь этот порок, то невольно убеждаться, что лошадь обладает способностью мыслить гораздо более, чем это присуще другим каким-либо четвероногим.

Зачем лошадь приваливает? Очевидно затем, чтобы лишить всадника возможности действовать. Идя у стены манежа, она вдруг наваливается наружным боком на стену, нога всадника придавлена плотно к стене, вследствие чего шенкель бездействует и всадник оказывается во власти коня. На свободе ещё ярче выражается разом и лукавство лошади.

При езде на воле лошадь не имеет возможности приваливать в любой момент, так как у её наружного бока нет манежной стены. Привалить она может только в то время, когда по близости имеется здание или забор, или вообще что-нибудь могущее быть ей полезным, как и стена в манеже. Как лошадь пользуется при встрече с такими предметами и подстерегает всадника, положительно достойно удивления.

Прежде чем говорить об исправлении такой лошади, разберём действия лошади в момент приваливания. Прежде чем привалить к стене, лошадь проделывает то же самое, что и во время закидывания в наружную сторону, т.е. бросает повод, затем, согнувшись несколько во внутреннем боку, с силой бросается на наружный повод и наваливается наружным боком на стену.

Редко случается, чтобы лошадь приваливала на обе стороны. В большинстве случаев это происходит на какую либо одну сторону, чаще всего на левую, как и при закидке.

Вот эти сходства между этими двумя пороками дают полную возможность предполагать, что они идут от одного корня, с той лишь разницей, что при приваливании лошадь обнаруживает значительно резче свою злую волю, а невыработанность частей её тела играет уже второстепенную роль.

Теперь следует вопрос: что надо делать, чтобы исправить такую лошадь?

В данном случае не может быть речи о строгих мерах, а также нельзя рассчитывать на быстрое исправление.

Могу рекомендовать одно из более простых и верных способов, благодаря которому я получал хорошие результаты.

Необходимо некоторое время гонять под развязным троком, что делается не так для выработки лошади, как только для того, чтобы дать время лошади забыть её прошлое. По прошествии нескольких недель будет уже заметна перемена к лучшему, т.е. лошадь сделается спокойнее и доверчивее к своему учителю, не будет проявлять своей строптивости и злобы. Это будет означать, что исправление уже на половине своего пути.

Как только пришли к заключению, что лошадь совершенно успокоилась и вошла в полное доверие, то мощно начать её ездить на вольту с кордой, продолжая ездить таким образом не менее недели и если во всё это время лошадь ни чем не обнаружила прежней своей замашки, то можно отстегнуть корду и ехать по прямому направлению, только в начале нужно поступать таким образом: если лошадь имела привычку приваливать налево, то нужно начать езду на левую сторону, т.е., чтобы тот бок на который она приваливала, был во внутрь манежа, а не к барьеру. Делается это потому, что но следует очень доверять лошади, только потому, что на вольту она вела себя безупречно. По прямому направлению без корды она легко может обмануть надежды своего учителя и выкинуть прежний, ещё не забытый ею, приём.

Итак, отстегнув корду, вы идёте шагом налево по барьеру. Дойдя до середины короткой стены манежа, делаете поворот на середину, пройдя две трети длины манежа, делаете направо - назад, выйдя опять на прежнюю линию, по которой шли, делаете вольт направо, т.е. проделываете на середине манежа все повороты, при которых левая сторона бывает наружной. Если при этих поворотах лошадь не проявила поползновения валиться налево, то это уже даёт некоторую надежду на то, что она оставила дурную привычку. Но не следует ещё окончательно доверяться лошади.

Необходимо несколько дней ездить более налево с разнообразными поворотами на середине манежа, а затем уже можно начать ездить, как обыкновенно на обе стороны, но всё же соблюдая известные предосторожности.

Если лошадь в течение двух или трёх недель ни разу не проявила желания привалить, то можно считать исправление законченным.

Выше я сказал, что при этом пороке невыработанность частей тела лошади играет второстепенную роль. Это не означает, что можно этот пробел оставить без внимания. Этот пробел должен быть дополнен, но только после того, когда лошадь уже окончательно успокоена, тогда она и охотнее и скорей подвинется в выработке.

Описав способ исправления лошади от приваливания налево, становится понятным ,что нужно делать если лошадь приваливает направо.

В дополнение этой главы мне остаётся сказать несколько слов о третьем случае, т.е. когда лошадь приваливает на обе стороны. Эта третья форма приваливания, как я уже сказал выше, встречается очень редко. То же самое наблюдается и при закидывании.

Эта последняя форма порока, очевидно, зависит исключительно от злой воли животного и нам остаётся решить лишь одно, откуда произошла эта злая воля, т.е. врожденная ли она или внушенная неразумной выездкой и обращением с нею.

Если лошадь от природы уже зла и норовиста, то тут мало шансов на успех, даже для очень опытного ездока встретится масса затруднений. Занимаясь исправленной такой лошади, приходится применять различные меры, то кроткие, а то и довольно жесткие, смотря по лошади. Начинать же конечно следует с кротких мер и только после долгих, терпеливых трудов, если они не оказали пользы, можно перейти к крутым мерам и строгим наказаниям. О способе укрощения строптивого коня я уже говорил выше.

Если же лошадь стала зла и строптива благодаря неумелым занятиям с нею, то она довольно легко исправится, если заняться с нею толково.

Самое важное в таком случае заставить лошадь успокоится и забыть причинённое ранее ей зло, а затем, когда уже она успокоится и начнёт доверчиво относиться к человеку, надо заниматься с нею, как обыкновенно с ремонтным конём.

Упоминая в этой главе о сродстве этого порока с закидкой, я хотел, между прочим, указать, что, исправляя лошадь с приваливанием, пусть вспомнят главу о закидывании и, по мере надобности, пользуются указаниями в той главе.

XVIII. БЬЕТ ЗАДНЕЙ НОГОЙ ПО НОГЕ ВСАДНИКА

Эта привычка большей частью является у лошади сама собой, иногда вследствие злости, а иногда от чрезмерной щекотливости. В первом случае лошадь отучается от этой привычки строгими наказаниями. Как только лошадь ударит своей ногой по ноге всадника, то следует быстро наказать ее ударами хлыста по той ноге, которой она ударила.

Во втором случае о наказаниях не может быть и речи, так как лошадь не виновата. Следует исподволь приучать её к шенкелю частыми и очень лёгкими прикосновениями шенкелей на месте, а затем на шагу, рыси и галопе. Гонять под развязкой с опущенными стременами, укрепив их у подпруг таким образом, чтобы они не имели большого размаха, а только слегка болтались у боков лошади. Ещё лучше, взять два узких мешка длиной в 1,25 аршина, наполненные песком, укрепить их по бокам лошади вверху трока, по середине же каждый мешок прикрепить бечевкой к подпруге. Бечевка должна быть длиной около полуаршина. Действие таких мешков весьма мягко и очень похоже на прикосновение ног всадника,

Как прост и несложен самый порок, так же просты и не сложны меры его удаления. Меры эти не требуют ни особого искусства, ни подготовки, а потому я полагаю, могу ограничиться только тем, что мною уже сказано в этой главе.

XIX. ХВАТАЕТ ЗУБАМИ ЗА НОГУ ВСАДНИКА

Этой дурной привычкой страдают большей частью степные лошади и очень в редких исключениях заводские, по крайней мере я в продолжении всей моей сравнительно долгой практики помню единственный случай с заводской лошадью и то ещё осталось под сомнением: лошадь ли была виновата? Справедливее будет отнести вину к жестокости человека, которая, вероятно, и породила эту привычку. Случается, что всадник беспокоит лошадь шпорами, что вызывает в лошади раздражение и доводит её до исступления. Если это кобыла, то у неё часто делается нервное мочеиспускание, постоянное верчение хвостом (хвостит). Жеребец же или мерин, особенно первый иногда доходит до такой ярости, что со злобой хватает зубами или за стремя, или же за ногу всадника. Если лошадь усвоила привычку хватать за ногу всадника по причине только что мною указанной, то она с трудом от неё отвыкает. Большей частью эта привычка остался у неё навсегда. Кому пришлось бы иметь дело с такой лошадью, тому следует на очень продолжительное время изъять из употребления шпоры и очень осторожно работать шенкелями. Мерой более энергичного побуждения должен быть хлыст.

Предварительно следует дать лошади успокоиться. Мерой успокоения может служить та же развязка. Развязать не строго, ровно на все четыре повода, водить шагом полчаса, затем пустить на вольт рысью, гоняя направо и налево до хорошего пота и затеи поводить ещё шагом по барьеру минут пять и отпустить. Гонять и водить таким образом месяца полтора или два, а затем уже начать ездить, как сказано выше. Этим путём иногда удаётся достигнуть благоприятных результатов.

Между степными лошадьми попадаются очень злые и такие то лошади от злости бывают долгое время непокорны всаднику. Непокорность их выражается весьма разнообразно: иногда она от прикосновения шенкелями приходит в ярость и хватает зубами за ногу. Чтобы отучить такую лошадь от её привычки нужно во всё время езды на ней, зорко следить за малейшим её движением в тот момент, когда она обернёт голову, чтобы укусить всадника за ногу, он должен быстро и ловко ударить хлыстом по концу её морды (по храпкам). Удар должен быть меткий, чтобы не попасть по глазу лошади. Если всаднику удаётся всегда подкараулить злые замыслы лошади и во время строго наказать её, то в очень непродолжительное время лошадь оставляет привычку хватать за ногу, хотя характер её и не изменится.

Характер же может измениться только вследствие воспитания, на то потребуется время и всегда ровное я терпеливое обращение с лошадью. Ласковое обращение много способствует в деле укрощения такого свирепого коня. Строгость и наказания уместны и даже необходимы только в те моменты, о которых говорилось выше.

XX. ЛОЖИТСЯ ПОД ВСАДНИКОМ

Это явление в лошади встречается тоже весьма редко и едва ли го можно отнести к категории пороков, так как причины такой привычки очень темны, точного указания причины сделать положительно не возможно. Не возможно точно высказаться по двум причинам: во-первых, само явление в лошади настолько редко, что не каждому приходилось и наблюдать его, а кому и приходилось наблюдать два ли три таких случая, то первое, что бросается в глаза - это разнохарактерность в приёмах лошади, что в свою очередь невольно наводит на мысль на разнообразие причин. Так как вопрос по этому поводу остаётся открытым, то обыкновенно говорят про такую лошадь, что она с норовом.

Чтобы отучить лошадь ложиться под всадником, для этого употребляют много способов. Большая часть этих способов принадлежит изобретательности барышников, а потому я о них не буду говорить. Кроме того, я полагаю, что каждый знаком с ними, хотя по рассказам я могу указать лишь на один из таких приёмов, так как он не носит на себе характера бесчеловечия и жестокости. Этот приём я видел живя в провинции (до поступления моего на службу).

Лошадь, о которой я буду говорить, была приобретена без предварительного испытания.

Прежде всего её заложили в шарабан, но как только послали ее перёд, она тотчас же легла. Ни дёрганье вожжами, ни удары кнутом не заставили её встать. Она встала только тогда, когда её выпрягли. Каждый раз, когда запрягали, она делала то же самое. Пробившись таким образом с ней дня три подряд без всякого успеха, попробовали её оседлать. Но как только всадник опускался в седло, на ложилась, и опять та же история. Никакие побои не помогли, она лежала до тех пор, пока всадник оставался на ней.

Один цыган - барышник вызвался исправить лошадь в 2-3 дня. В первый день исправления, который был назначен, из любопытства явился и я. Войдя во двор, первое, на что я обратил внимание, это был небольшой пожарный насос, которого раньше во дворе не было. Не трудно было догадаться, что он то и должен был служить средством для исправления норовистого коня.

На этот раз лошадь была запряжена в телегу, два мужика влезли телегу, один взял вожжи, а у другого в руке был кнут,

У насоса поместились также два мужика, а цыган, разместив по земле кишку насоса, взял в руки наконечник, встал слева от лошади, немного позади её крупа, на расстоянии сажени. Насос начал действовать, цыган же, обернув наконечник в противоположную сторону от лошади, закрыл пальцем отверстие наконечника, выпустил воду не струей, а мелкими брызгами (для того, чтобы выбрасываемая вода не производила шума, могущего предупредить лошадь), а затем тихо скомандовал "трогай". Лошадь, по обыкновения, не пошла вперёд, а несколько осадив, начала подгибать передние ноги. В этот момент цыган с изумительной быстротой и ловкостью, направил на её сильную струю воды. Всё было проделано так быстро, что я не успел заметить, куда именно была направлена струя, но я видел, то моментально вся лошадь была мокра и как бешенная ринулась в открытые ворота. На второй, третий и четвёртый день лошадь повторяла ещё попытку лечь, а затем уже оставила свою привычку и кажется навсегда.

В последний день урока мне удалось подметить, что струя воды была направлена в промежность, но это был только первый момент, затем вода обдавала всю лошадь. Каким образом это проделывается, точно сказать не могу. Насколько это средство действительно вообще, об этом я не берусь судить, так как видел его применение только раз в жизни и если упомянул о нем, то только потому, что оно очень легко по своему выполнению и никоим образом не может принести вреда животному.

Другой способ исправления, который мне приходилось видеть, тоже очень прост. Для выполнения его требуется четыре человека испытанной ловкости. Один с кордой, один всадник и два с бичами. С кордой становится сажени на два перед лошадью немного влево, с бичами становятся позади лошади на такой расстоянии, чтобы концом бича могли хватить по крупу лошади. В тот момент, когда всадник ставит ногу в стремя, бичевые должны быть уже наготове и зорко следить за лошадью.

Когда всадник опустился в седло, лошадь начинает подгибать передние ноги, чтобы лечь. В этот момент те, которые с бичами наносят частые и сильные удары, а кордовой натягивает корду и как только лошадь бросится вперёд, он отскакивает влево и выпускает лошадь на вольт. Пройдя несколько кругов на вольту, всадник останавливается не середине и слезает, затем вновь садится и если лошадь пошла вперёд, то оглаживает её. Пройдя несколько кругов, слезает, оглаживает и даёт кусочек хлеба или сахара. Несколько дней повторяют тоже самое. В первую же неделю лошадь бросает свою привычку, конечно, в том случае, если приходится дело иметь с молодой лошадью, а следовательно и привычка у неё не может быть застарелой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Заканчивая эту книгу, я считаю не лишним поделиться с моим читателем тем взглядом на искусство выездки верховой лошади и её исправления в случае её порчи, который я выработал после долгой практики и ряда наблюдений по этой отрасли, а также взглядом на какое бы то ни было руководство к изучению этого искусства. Очень немногие имеют определённое понятие об искусстве выездки. Большинство полагают, что это и не искусство, и не наука, а дело настолько простое, что доступно для каждого, не имеющего ни малейшей подготовки. Какое непростительное заблуждение сквозит в этом взгляде.

Наше искусство, как и всякое другое, доступно только тому, у кого есть призвание к нему. Кроме того необходимо иметь талант к этому искусству, только тогда оно и может быть понято и усвоено.

Затем напрашивается вопрос, наука ли это в полном значении этого слова? Я полагаю, что на этот вопрос можно не задумываясь ответить утвердительно. Это наука, как всякая другая и довольно сложная наука. К нашему делу более всего применима пословица: век живи и век учись.

Ни один берейтор не позволит себе сказать, что он всё уже знает и ничего нового не встретит в своей практике. Чем обширнее практика, тем чаще будет встречаться что либо новое, над чем придется подумать и поработать, искать выход самому, так как точного указания он не найдёт ни в одном руководстве. Какое бы ни было руководство и по объёму и по качеству, всё же оно будет слишком бедно для того, чтобы только с помощью этого руководства можно было сделаться мастером своего дела. Изучить наше искусство и усовершенствоваться в нём можно только с помощью долгой практики. Вследствие то этой разнообразности приёмов и появления чего-либо нового в материале (в лошади) всякое руководство окажется неточным и неполным. На любое руководство можно смотреть только как на основу самого искусства.